Впервые донцы появились на кубанской земле еще в XVII веке, когда обосновалась здесь колония донских казаков во главе с Савелием Пахомовым. Бежали они с Дона после разгрома царскими войсками раскольничьих поселений. Было это в конце 1680-х; с тех самых пор Кубань стала главным прибежищем радетелей старой веры, несогласных с церковными реформами царской Москвы*. Раскольники уходили с Дона, селились на Кубани небольшими общинами; промышляли, как любой степной народ, набегами и охотой. Постоянные стычки с местными племенами заставляли казаков объединяться. То было время зарождения казачьей войсковой организации: эти, объединенные для общей борьбы разрозненные группы донцов, и составят первое Кубанское казачье Войско.

*Не стоит, однако, считать, что казаки на Кубань бежали по религиозным убеждениям. Никакого противостояния с официальной церковью в казачьих группах никогда не существовало. Скорее, это было проявление свойственного казакам свободолюбия и нежелание зависеть от властной машины Московского государства. Что касается вопросов веры, то «для казаков, как для военизированной этногруппы были характерны веротерпимость и определенное религиозное свободомыслие» /Великая Н.Н. Казаки Восточного Предкавказья/.

В 1708 Дон вновь охвачен мятежом. Кондратий Булавин, зачинщик восстания, казнен, но его ближайший сподвижник, Игнат Некрасов, собрал на Дону под свои знамена до десяти тысяч казаков. Однако восставшим не удалось разгромить армию В. Долгорукого. И Тихий Дон огласился стонами и плачем: начались повсеместные казни мятежников. Спасшимся от расправы сотням казачьих семей на Дону оставаться было опасно, и в августе 1708 несколько тысяч казаков во главе с Некрасовым уходят на Кубань, во владения крымских ханов...
Память об этом, как и о многих других событиях казачьей истории, хранит песенная летопись хутора Кубанского. О том, как увел опальный казак Игнатка с Дона казаков, поют на хуторе:
Да кто бы нам братцы сказал бы
Дай про батюшку славнай Тихай Дон
Е--е, ой-и, славнай Тихай Дон
Ой да али про того ой шельму казачка
Про Игнатку про изменщичка
Дай про Игнатку про изменщичка
Е-е, ой, да а он изменил, он только изменил он,
Изменил он службу царскую
Да изменил он службу царскую, е-е, ой, службу царскую,
Е-е, ой, ой да а он на часах толичка же да стоял
Он украл с поста знамя царское Дай украл с поста знамя царское е-е, ой, знамя царское,
Е-е, ой да он украдемши же дай знамя
Он здумал, казак, за Дунай бежать
Е-е, ой да а он дай ни сам толичка да ушел
Он с собою много казаков увел,
Е-е, ой, да он да немножка же дай увел
Он немножка, скажем, сорок тысячей…

Официально казаки Войска Донского появились на Кубани только в 1792 году, по велению Екатерины Великой. Надлежало им основать по кордонной линии (той самой, что начал строить еще в 1778 году Александр Васильевич Суворов) 12 станиц, вплоть до Усть-Лабинской крепости. Через два года на Кубань прибывают еще 1000 донцов; они водворяют станицы при крепостях Усть-Лабинской, Кавказской, Григориполиской, Темнолесской, Воровсколесской. Прикрыв участок границы протяженностью почти в 300 верст, они вместе со старожилами составили Кубанское казачье войско. Следующий этап переселения донцов в Закубанье начинается в 1826; по Высочайшему повелению сюда направлены хоперцы. Занявший кубанское правобережье Хоперский полк считался старейшим среди стоявших по кордонной линии черноморцев и линейцев (дата его основания - 1696 год, когда хоперцы приняли участие в Азовском походе Петра Первого). Часть из них разместилась во вновь устроенных станицах Баталпашинской, Беломечетской, Невинномысской и Барсуковской, другая часть была отправлена служить на Терек.
Шли годы, шла затяжная Кавказская война, и ни одно сражение не обходилось без линейцев. Сменяли друг друга войсковые атаманы и командиры казачьих сотен - кто голову сложил на "погибельном Кавказе", кто вернулся на родину (по годам или из-за ранений).
О многих из них казаки сложили немало песен, переживших своих героев. Одним из таких героев был атаман Кубанского войска Феликс Антонович Круковской. Любовь подчиненных ему казаков он снискал не только военными подвигами, но и бесконечной заботой о тех, кто служил под его началом. Все свободное от походов время он посвящал улучшению условий в войске, лично инспектировал станицы, помогал инвалидам и неимущим. Смерть его тоже стала подвигом: в начале 1852 года, после успешной операции по взятию аулов Гельдиген и Автур, он был изрублен горцами при стычке на реке Гойте. О нем поется в старинной казачьей песне:

Генерал наш, генерал Кавказский ой да в Ставрополь от нас уезжал
Что сказал он, все сделалась правда, ой
Будто да с Бо… будто с Богам речи говорил
Будто с Богам речи говорил но
Скоро я еду, я от вас уезжаю
Ой имении… именьицу я свою раздарю
Именьицу свою раздарю…
Жив я буду да назад ворочуся
Ой именьи… именьицу свою наживу
Именьицу свою наживу…
Распрощусь я да с чистыми полями
Ой со всей ро.. эй, родиной братцы своей
Ай и родиной братцы своей…
Убит я буду да пускай похоронят
Ой да и под той да… эй… под той же под горой крутой
Да под той под горой крутой…
И на памяти пущай постановют
Ой да деревянный… деревянный братцы да большой крест…

Каждая пядь каменистой кавказской земли стоила русской армии немалой крови. Не желавший покоряться России Кавказ мало-помалу уступал. Кордонная линия отошла с Кубани на Лабу. Здесь в 1840 году по плану генерала Г.Х. Засса началось строительство новой Лабинской линии, от устья реки Белой вверх по течению до Майкопского ущелья. Первые станицы в этой местности возникли на месте укреплений Новогригорьевского, Чамлыкского, Михайловского и Новодонского. Людей не хватало, и на Лабу с Дона пришли еще 252 казачьи семьи. Хотя заселялась Кубань уже не беглыми казаками, а верой и правдой служившими русскому царю казачьими отрядами, сюда, как и прежде, переселялись в первую очередь семьи старообрядческие, либо же те, кто исповедовал другую, неправославную форму христианства. Для несогласных с официальной церковью казаков служба в обреченном на вечную войну пограничном войске заменяла ссылку. Кроме донцов, прибывали на Кубань черноморские казаки, переселенцы из Малороссии, государственные крестьяне, солдаты полков Тенгинского и Навагинского. Шло мощное заселение отвоеванных территорий Закубанья.
В 1859 году закончилась Большая Кавказская Кампания. Схвачен Шамиль - вдохновитель долгой войны, главный враг России. Пленение Шамиля воспето в удалой походной песне:

Ой да вы, кубанцы, али молодцы дай славнаи ребята ой
Разудалаи же дай бойцы
Дай дрались, дралися мы славно

Дай дрались, дралися мы славно…пой
За Венгером, али за Большим
Дай в сторо… в стороне Чеченской

Дай в сторо… в стороне Чеченской…ой
Шамиль двинул все же дай ордой
Дай в светлый, в светлый день Крещенской

Да в светлый день Крещенской…пой
Закричали мы все же дай «Ура!»
Дай Шамиль… Шамиля поймали

Дай Шамиля мы поймали…пой
Мы поймали Шамиля
Дай на го…на горе высокой

Дай на горе мы высокой…пой
Распрощайся ты же дай Шамиль
Дай с круты… с крутыми горами

Дай с круты…с крутыми горами…пой
Оставляй же своих дай Марушек
Дай с черны… с черными бровями

Дай с черными бровями…пой
Собирайся ты же дай Шамиль
Дай к царю, к царю на расправу

Дай к царю, к царю на расправу…пой
Если царь тебе же дай простит,
Дай мила… милостивый будет

Дай милостивый будеть…
Ой, если царь тебе жи не простит,
Да свяжем дай под кручу пустим

И хотя (если уж до конца соблюдать историческую достоверность), речь в этом, изначально авторском тексте, идет о другом эпизоде, когда Шамиль был разбит и отступил (но отнюдь не взят), народная творческая мысль с течением времени создала свой вариант - об окончательном пленении и заключении Шамиля. В первоначальном же тексте говорится об уже упоминавшейся битве при аулах Гельдиген и Автур. Случилось это, как раз по Крещение (по старому стилю), 6 января 1852 года; отряд князя Барятинского взял штурмом аул Автур, где были расположены артиллерийские орудия Шамиля, обстреливавшие русские позиции. Затем был взят расположенный в пяти верстах аул Гельдиген, после чего Автур сожжен, а отряд Барятинского вернулся в свой лагерь, предварительно выдержав жестокий бой с Шамилем. Тот попытался сокрушить русских кавалерийским ударом, но потерпел поражение и отступил в горы. Упоминаемую в песне речку Большой Венгер горцы называют Аргуном...
Итак, Шамиль пленен, и теперь у России появилась возможность обратить свой взор на Западный Кавказ. Здесь, на всем пространстве Закубанья, вспыхнул новый очаг войны: ближайший соратник Шамиля, Мухаммед-Амин, пытается создать независимое адыгское государство, "Черкессию". Долины рек Белой, Псекупса, Пшехи, Пшиша теперь становятся главным театром военных действий для правого фланга Кавказской армии. Три года длится борьба, и вот, наконец объединенные под знаменем Мухаммед-Амина горские племена покорены и вытеснены русскими войсками, а непокоренные аулы уничтожены...
На завоеванных землях появляются казачьи станицы. К 1863 году на передовых линиях Кубанской области водворено 25 станиц, семь из которых занимают казаки и солдаты 26 линейного полка, под командованием подполковника А. В. Пистолькорса. Это станицы Курджипская, Дагестанская, Пшехская, Кубанская, Тверская, Самурская и Апшеронская. В последней расположилась полковая штаб-квартира. Первыми жителями новых станиц стали казаки донские и черноморские, резервные солдаты Кабардинского, Самурского, Ширванского, Навагинского и Кубанского полков. Прибыли сюда и иногородние жители, крестьяне из Харьковской, Воронежской, Курской, Полтавской, Донской и Оренбургской губерний. Всего в станицах Апшеронской линии к 1863 году насчитывалось 1700 семей.
Станицу Кубанскую заселили казаки донские и черноморские, а также крестьяне с Харьковщины и Воронежа. Станичным атаманом стал Михаил Иванович Харченко, урядником – Андрей Васильевич Шевченко. Фамилии малороссийские (читай - черноморские); вполне вероятно, что дончаков совсем не устроило такое распределение власти. В хуторе и сейчас говорят, что деды их, выходцы с Верхнего Дона, не ужились с атаманом ст. Кубанской, представителем черноморской "партии". И хотя документальных свидетельств, подтверждающих этот конфликт, с тех времен не осталось, оппозиция донцов и черноморцев действительно могла существовать*.

*Хотя формально «донцы» и «черноморцы» в казачьих войсках были равноправны, черноморские казаки считались более привилегированной частью кубанского казачества. Это, несомненно, связано с разными путями появления на Кубани казаков донских и черноморских: если первые попадали сюда по долгу службы (а часто и в виде ссылки), то вторых «уговорили» покинуть Сечь и поселиться на кубанских землях. Именно поэтому Кубань и Причерноморье в контексте истории казачества до сих пор называют не иначе как «щедрым даром Екатерины», подчеркивая первоочередное право бывших запорожцев на владение этой территорией.

Возможно, то были расхождения религиозного плана (мы помним, что донцы в большинстве своем исповедовали либо старообрядчество, либо другие, протестные формы религии). А может быть, сыграли свою роль разногласия и более прозаического характера. О том, что донские казаки на самом деле могли себя чувствовать по сравнению с черноморцами в менее выгодном положении, говорит небольшой факт. Когда казаки 26 полка двигались через станицу Старокорсунскую, против которой на левой стороне Кубани находился Константиновский пост, представителям Черноморского войска на переправе выдавалось по пехотному ружью на каждое семейство. Черноморским семьям, в составе которых были взрослые казаки - по кавалерийскому ружью. Из линейных же (донских) казаков вооружались только те, которые оружия, по каким-либо причинам, не имели...
Так или иначе, донцы ушли жить за Пшеху. Фамилии их значатся в реестрах в числе первых жителей станицы Кубанской, а потомки их и поныне составляют большую часть хутора Кубанского. Это все те же одиннадцать фамилий, только семейств сейчас в хуторе не одна сотня...
В долине до них никто не жил. Здесь казаки нашли лишь пустую черкесскую саклю и густой дубовый лес. И там действительно бил родник, а над ним цвел калиновый куст. Хотя родник давно иссох, а калина завяла, и сегодня вам могут показать то легендарное место. Новая, неведомая земля нуждалась в имени. Поселение назвали в честь станицы, хутором Кубанским. Небольшой речушке, что делила долину пополам, дали имя Дунайка. Думается, название было выбрано не случайно: Дунай для древних славян был священной рекой, за которой находится земля с несметными богатствами; путь туда, однако, лежит через опасности…
И до сих пор хутор поделен на две половины: по одну сторону Дунайки живут коренные жители, по другую - иногородние. Со временем получили свои названия и некоторые местечки. Емельянова поляна появилась там, где старый казак Емельян выкорчевал участок леса высоко в горах; на окраине возникли Пятихатки (где стояло пять хат, построенных староверами). Два моста через Дунайку носят имена своих строителей: Артемкин и Горбоконин. На Белых Каменях добывают известняк. Два горных склона названы по именам живших там братьев: Иваныс и Агасим. В веке ХХ появилось еще одно местное название: Бурилка, Буровая, там бьет горячий йодобромистый источник...
Семьи разрастались, а так как в родство у хуторян было принято брать только своих (возможно, сначала это было обусловлено тем, что поселяне почти не имели сношений с внешним миром, а потом закрепилось в традиции как закон), одинаковых фамилий стало очень много. Чтобы как-то отличать одну семью от другой, носящей ту же фамилию, придумывались различные прозвища. Давались они либо по внешним признакам, либо по качествам характера, либо по именам старейших предков. Так появились Максимовы, в честь прадеда Максима (семейство фамилии Семерняковых); Даниловы, в честь прадеда Данилы (Лутковы); еще одни Семерняковы - Васенкины (в честь бабки Васены); Дунькины - по бабке Евдокии (Астаховы); Домкины - по бабке Домке (Астаховы). Один из прадедов в разговоре часто повторял "Я же хитрый!". Так и прозвали его потомков - Хитрые. А другой дед, выпивая, любил вспоминать эпизод из юности: "Когда был я на войне, мне за малом (потому что малый был) не дали героя, поэтому я герой на волоске". И назвали его внучат Геройкины... Уже в наше время кудрявых Астаховых красноречиво прозвали Кучерявкиными, голосистых Астаховых называют Огоньковы. Частенько настоящие фамилии забывались и ими становились прозвища.
Однако, вернемся на полтора столетия назад, в тот момент, когда казаки только поселились в долине. Природа кавказских предгорий тогда была совсем не приспособлена для человеческой жизни. Непроходимые леса, влажный и жаркий климат, густые травы, в которых роились полчища малярийных комаров, поднимающиеся над болотами липкие туманы, наполненные болезнетворными испарениями... Даже набеги закубанцев казались малостью по сравнению с ежедневной борьбой природы и человека. Чтобы выделить место под пашню, приходилось рубить и корчевать лес, чтобы осушить болота, надо было истребить не один гектар болотных трав. Ничто не связывало хуторян с внешним миром. Только в праздничные дни ходили они за речку в станичную церковь отстоять богослужение. А те, кто не мог пройти через реку и лес, скидывались "денюжкой" на свечки и просфоры. Дороги еще предстояло прокладывать. В станицу вели лесные тропы, пройти по которым можно было лишь в сухое время года. Помощи извне ждать не приходилось. Отделились хуторяне, по сути, самовольно, и, хотя полковое начальство смотрело на это сквозь пальцы (не до беглых казаков, главная забота - укрепить линию), одобрения подобный поступок вызвать не мог. Да и в других станицах казакам приходилось не сладко: Россия, измученная бесконечными Кавказскими и Турецкими войнами, просто не имела лишних средств для помощи линейцам.
Природа ставила преграды на пути человека, но она же давала ему кров и пищу. В отличие от других территорий по долинам Белой и Пшехи, природные условия местности, где расположился хутор, во многом были более благоприятными. Здесь рос прекрасный дубовый лес, который шел на постройку крепких рубленых хат и согревал дома в холодное время. В иных же местах леса были почти "истреблены населением, которое сгустилось по долинам... рек". И, как везде в Закубанье, окрестности хутора сплошь покрывали дикие плодовые деревья - кислица, груша-дичок. В долинах и балках рос терновник, зрела ежевика и земляника. В горах водилось зверье, осенью в изобилии родились грибы. До сих пор хутор считается самым грибным местом во всем районе. От многочисленных болезней спасали узвары из фруктов и горных трав, а главный бич поселенцев - цингу - помогала победить черемша, или дикий чеснок, который потреблялся казаками в огромных количествах, в сыром или вареном виде. Разработанные земли оказались очень плодородны. На них всходила пшеница, а вторым казачьим хлебом стала фасоль, или турша. На огородах вызревали гарбузы (тыква), огурцы, помидоры, картофель, баклажаны и даже (видимо, привезенный кем-то со станичной ярмарки) болгарский перец. Каменистые земли предгорий способствовали процветанию виноградарства.
Хутор разрастался и богател. К моменту официального признания, а случилось это в 1893 году (именно с этой даты хутор Кубанский значится на межевом плане станицы), в хуторе проживало 84 семейства казаков, 210 мужчин и 218 женщин. Кроме этого, жили тут 85 человек иногородних. В 1896 году хутор Кубанский получил официальный статус. Ввели хуторское управление, а еще через год, в 1897, хутору из станичного юрта выделили земельный надел. К началу века хутор состоял из 143 частных домов и двора хуторского правления, в котором были сарай, кухня, амбар и карцер, и даже своя баня и кузница. Подчинялись казаки атаману станицы Кубанской.
Однако 30 с лишним лет, с момента заселения до момента признания, хуторяне жили своим обособленным миром. Это время никак не отражено в архивных документах. По всей видимости, казаки хутора Кубанского не принимали участие в военных походах полка до 1895 года. О том, что так могло быть, можно судить по небольшой, но говорящей о многом, ошибке в тексте исторической песни, бытующей в хуторе Кубанском:

Ой да в шестьдесят пятом дай году
Объявил турок войну
Вра, вра, ой дай ура, ой
Объявил турок войну

Ой, объявил турок войну
Ой, все сербитскому царю
Вра, вра, ой дай ура, ой
Все сербитскому царю

Ой турок рубит, али турок бьет
Всею Сербию в плен берет
Вра, вра, ой дай ура, ой
Всею Сербию в плен берет

Ой, наша Сербия же дай просила
Русского белого царя
Вра, вра, ой дай ура, ой
Русского белого царя

Ой, а ты русскай а ты белай царь
Отпусти нам свой отряд
Вра, вра, ой дай ура, ой
Отпусти нам свой отряд

Ой, отпусти нам свой отряд
Возьмем турка чуть заря
Вра, вра, ой дай ура, ой
Возьмем турка чуть заря

Ой, отпустил царь свой отряд
Взяли турка чуть заря
Вра, вра, ой дай ура, ой
Взяли турка чуть заря

Эта походную казачью песню знают во всех линейных станицах Кубани. И везде начинается она примерно (примерно - потому что, как и должно быть в народной традиции, в каждой локальной местности существует свой вариант) так:

Ой да, в семьдесят седьмом году
Объявил турок войну…

Казаки, активно участвовавшие в действиях русской армии на Балканах, по- другому петь и не могли: ведь именно в 1877 году началась русско-турецкая война, по окончании которой братские для России славянские народы Сербии и Черногории получили полную независимость.
И только в хуторе Кубанском песня датирует начало той войны 1865 годом. Видимо, для хуторян, услышавших эту строевую песню уже в годы их возобновленной службы в казачьих войсках, точная дата начала Балканского конфликта не имела большого значения: ведь им не пришлось воевать за свободу Сербии.
Службу в войске хуторские казаки вновь начали нести, скорее всего, после официального признания хутора, примерно в конце XIX – начале ХХ веков. В это же время появляются и новые военные песни. Одна из них рассказывает о событиях русско-японской войны. Вполне возможно, что принес ее кто-то из хуторских казаков, служивших либо в сводном Терско-Кубанском конном полку, либо в сводной Кавказской казачьей дивизии (именно эти части отправились с Кубани на японский фронт):

Еще солнце не затмело,
Туман поле покрывал
Царь батюшка а он Николай, е-е, во-и,
Он сам войско отправлял

Отправлял и баславлял,
Шой наказ давал
Пастарайтеся вы, маи дети, е-е во-и,
Артур город назад взять

Артур город назад взять
И в атаках побывати
Трудно, трудно, вам будет, ребята, во-и,
Артур город назад взять

Артур город назад взять
И в атаках побывати
А еще трудней будет, ребята, во-и,
Как под пушки да не подбегать

Как под пушки-то не подбегать,
Закричим мы все "Ура!"
Мы поддержим дедовскую славу, во-и,
Возвернем Артур назад

А в сражениях Первой Мировой кубанцы принимали участие с первых дней войны. Всего с июля 1914 по март 1915 Кубанская область послала в действующую армию 33 конных полка, среди которых были и казаки хутора Кубанского. В память той войны на хуторе поется:

Эй, донцы, война настала
Собирайтеся в поход!
Ружья, шашки и кинжалы
Приготовьте наперед!
Вышел поезд из Ростова,
Машинист подал гудок.
Батарея в наступленьи,
Батарейщик командир
Камандир наш родный братец,
Ты возьми меня с собой!
Положите на лафет
Дай отправьте в лазарет.
В лазарете есть защита
Милосердная сестра.
Она раночки промоет,
Шой лекарство поднесеть

Провожал их на фронт наказной атаман Кубанского казачьего войска Михаил Павлович Бабич. "Вспомните ваших славных предков, сложивших голову за веру, царя и Русь Святую под Севастополем и на Шипке. - напутствовал казаков атаман, - Докажите, что вы достойные потомки, да будут батальоны святыми, а старые знамена путеводительной звездой к так привычной казакам новой боевой славе". Имя атамана помнится хуторянам по строевой песне:

Ой, мы стояли да на горе,
На шелковой на траве
Е-вой, браво, молодцы, да
Храбры воены кубанцы!

Ой, мы растелим чернаю бурку
Пьем горилку, едим булку,
Е-вой, браво, молодцы, да
Храбры воены кубанцы!

Ой, к нам приехал Бабич в бурке да
Он "Здорово!" нам сказал
Е-вой, браво, молодцы, да
Храбры воены кубанцы!

Ой, здорово казачки, да
Бритаи бородушки
Е-вой, браво, молодцы, да
Храбры воены кубанцы

Ой, бритые бородушки да
Стрижены головушки
Е-вой, браво, молодцы, да
Храбры воены кубанцы

Ой попрошу вас(ы) ради Бога, да
Не ходите в корчему
Е-вой, браво, молодцы,
Храбры воены кубанцы

Ой, вы в харчомочку пойдетя
Да все вы денюжки пропьетя
Е-вой, браво, молодцы, да
Храбры воены кубанцы

Ой, все вы денюжки пропьетя,
Да что вы женам понесете?
Е-вой, браво, молодцы, да
Храбры воены кубанцы

Ой, что вы женам(ы) понесетя,
Да с чем на Тихай Дон пойдетя?
Е-вой, браво, молодцы, да
Храбры воены кубанцы

Ой мы порежем патнички да
Сошьем женам(ы) башмачки
Е-вой, браво, молодцы, да
Храбры воены кубанцы

Революция и последующая за ней гражданская война унесла много казачьих жизней. С установлением Советской власти, вплоть до 1929 года хуторяне жили единоличными хозяйствами. В 1929 в хуторе был образован колхоз им. Буденного (который, кстати, бывал в этих краях; жители станицы Кубанской и сейчас могут показать подворье, где останавливался легендарный командарм). В колхозе было несколько звеньев. Часто менялись председатели, назначали их из других мест: советская власть не доверяла управление казакам. Хуторяне все так же работали на земле, только теперь она принадлежала не им: разработанная и облагороженная казаками в течение полувека, земля перешла в собственность нового государства. Государства, которому совсем не был нужен сильный, богатый и духовный народ, каким являлось российское казачество.
На этом очерк об основании хутора Кубанского завершен. ХХ век принес хуторянам много бед, но, думается, нет нужды описывать здесь кровавую трагедию расказачивания; этой теме посвящены многочисленные труды уважаемых авторов – историков, краеведов и этнографов, летописцев казачьей истории. Страницы эти вписаны в жизненную канву ныне живущих хуторян, пусть они сами расскажут о том, как прожили прошлое столетие…

Hosted by uCoz